Максим Шустов: вечно молодой, вечно рьяный
17 апреля Максу исполнилось 35 – солидный возраст для спортсмена. Впрочем, нынешний главком «Гродно-93» Дмитрий Кузьмин продолжил свою карьеру и после того, как ему перевалило за 40 – и ничего. Тащил!
Почему люди продолжают играть, несмотря на возраст, постоянную усталость, хронические травмы и отнюдь не космические зарплаты? Всё дело, как бы это пафосно ни звучало, в огромной любви к спорту. В Максиме это есть до сих пор. Если не верите – почитайте интервью, а затем приходите на игру. Увидите всё своими глазами. Ну а мы с Максом начинаем разговор:
– Ты уже давно состоявшийся баскетболист, много где поиграл. Однако в самом начале пути тебе прямым текстом сказали: «Высоких результатов никогда не добьешься». Было такое?
– Да, правда, помню это со слов мамы. Она как раз и привела меня на первую тренировку. Занимался с нами тогда мой самый любимый тренер – Михаил Аркадьевич Фейман. Он до тренировки на меня посмотрел пристально, оценивающе так. Увидел пухленького маленького мальчика. Так и сказал маме: «Вы, конечно, не обижайтесь, но ему ничего не светит». После тренировки же произнёс: «Вы знаете, тренера тоже ошибаются».
– Всё ещё продолжаешь доказывать, что он был неправ?
– Знаешь, я это доказываю прежде всего не ему, а себе. Это ведь больше никому не нужно. Сравниваешь результаты, манеру игру с собой вчерашним, иначе попросту деградируешь. Я всегда ставлю цели на каждую игру, вне зависимости от силы соперника. К сожалению, с нашим дохлым чемпионатом – давай уже будем называть вещи своими именами – ни о какой конкуренции не может идти и речи. А когда нет конкуренции, то нет и стимула для роста. В игровой ситуации с более сильным противником ты просто не сможешь продемонстрировать пик своих возможностей. Ещё лучше, когда на твоей позиции есть два человека – и все они лучше тебя. Вот тогда появляется реальный стимул рваться вперёд и что-то доказывать.
У нас и впрямь довольно скучный чемпионат, если не учитывать встречи топ-команд. Есть много талантливых ребят, которые из-за этого в своё время завязали с баскетболом. Не хочется, конечно, впадать в ностальгию, но во времена конкуренции «Виталюра», ОЗАА и «Гродно-93» чемпионат действительно был сбалансированным, а исход сезона – непредсказуемым.
Сейчас, как и семь лет назад, какой-нибудь диванный эксперт заявит: «Чемпионом станут минские «Цмокі» – и он будет, скорее всего, будет прав. Самое интересное – кто попадёт в финал. Вот главная интрига сезона: Гродно или Могилёв составит компанию Минску? Финал и матч за третье место такого накала страстей не достигали, как 1/2 финала. Если бы в каждой команде добавилось по 2-3 легионера, то общий уровень чемпионата ощутимо возрос.
Молодые игроки, которым бы пришлось пробиваться в основу, или завязали с баскетболом, не выдержав конкуренции, или выросли в матёрых баскетболистов, которым всё нипочём. Когда же у тебя нет конкуренции, то, даже с головой на плечах, покажешь только 60-65% от своих возможностей.
– Так ты потому и уехал из Беларуси в своё время?
– Если начистоту, то никогда не было целого списка клубов, которые хотели бы увидеть меня в своих рядах. Никаких альтернатив, само собой, тоже, и все клубы я искал сам.
Поскитался сначала по Беларуси: «Виталюр», затем Гродно, Могилёв, Осиповичи… В ноябре 2012-го мне позвонил Саша Веренич – сейчас тренирует детей в «Цмоках», играли вместе в «Виталюре». Сказал: «В российской Суперлиге ищут как раз первого номера. Тебе интересно?». Само собой, я согласился. Это был клуб «Союз-Заречный». Сразу после Кубка страны отправился из ОЗАА туда. И примерно так было с каждой командой.
Ты пойми, я менял клубы и чемпионаты вовсе не потому, что привередливый и от каждого воротил нос: дескать, он слабый какой-то – просто не было иного выбора.
– Какой чемпионат из заграничных тебе был больше близок по духу?
– Однозначно российская Суперлига. Запомнил профессиональный подход и отношение ко всем аспектам деятельности клуба. На выездные матчи добирались примерно в 80% самолётом. Не скажу, что в Литве было как-то иначе. Все знают, что там баскетбол – это даже больше, чем вид спорта №1. Выпуски новостей – любых, даже не спортивных – начинаются именно с баскетбола. Вся страна, считай, размером с Минскую область, а там все живут баскетболом и преуспели в этом деле. Но, даже зная это, всё равно выберу Суперлигу.
В свой первый сезон, когда играл за «Союз», за «Динамо» выступал Никита Моргунов – человек, который поиграл до Суперлиги в НБА. В свои годы он всё ещё вытворял на площадке такие вещи, что просто «вау!» Игроки, другая страна, несколько тысяч километров до Минска… Знаешь, это такие «издержки» профессии. Вряд ли кто-то скажет: «А не пожить ли мне полгода на Урале?» – и поехать. Я так сделал на второй сезон в Суперлиге за «Темп» из Ревды.
– В 22 года ты уже стал четырёхкратным чемпионом страны в составе «Виталюра». Звёздная болезнь не коснулась?
– Мне повезло с одноклубниками в то время: Вова Шарко, Лёша Пынтиков, Жора Кондрусевич – их много, на самом деле. Как сейчас принято говорить – мужики старой школы. Они спуску не давали. Звёздная болезнь… За собой не замечал, но так тебе скажет любой, конечно, – смеётся Максим. – Невозможно зазнаться, играя с такими людьми. Ты всегда понимал, что они лучше во многих аспектах. Всё, что оставалось – это впитывать как губка.
Например, тот же Вова Шарко, который в финальной серии не уходил без 20 очков с площадки. У него стоило поучиться хотя бы той же психологии победителя. Нельзя рядом с подобными людьми вести себя расхлябанно. А если попробуешь, то пропишут пару раз в грудак – и живо успокоишься, молодой да ранний.
– Понимаешь, что сейчас ты как раз в их положении: именно на тебя равняется молодёжь. Соответствуешь высоким стандартам тех самых игроков «старой школы»?
– Я не раз задавал себе этот вопрос. С десяток раз так точно. Пока что пришёл к такому ответу: между нашими поколениями – пропасть. Интернет, компьютер, гаджеты – без этого ты развивался иначе как подросток, личность. В приоритете были другие ценности. В средней школе Макс боялся родителям рассказать о двойке в школе, потому что знал: на тренировку он не попадёт. А это было самое большое разочарование из всех возможных вариантов.
Сложно сравнивать меня в 22 года и современных парней. Другие возможности… да что там возможности, вообще другой баскетбол! Форма, кроссовки, носки – хочешь такие, хочешь другие.
Вывод простой: я помню пример старшего поколения и стараюсь соответствовать ему, но сейчас у молодёжи либо есть мозги, либо их нет. Третьего не дано.
– Хочешь сказать, безграничные возможности не стимулируют личностный рост? Нужно развиваться не благодаря, а вопреки?
– Да, безусловно. Это оставляет отпечаток на менталитете, подсознательно. Ты можешь об этом даже и не думать, но это влияет на мировоззрение. Потом, спустя несколько лет, понимаешь: «Ах вот зачем это всё!» – и ценишь то, что есть.
Приведу пример. Много игрушек – это прекрасно, однако ими запросто можно пресытиться. Когда у тебя одна игрушка, то ты бережёшь её, заботишься, ценишь. С другой стороны – изобилие всё-таки тоже плюс. Когда я был малым, то не было ни кроссовок, ни двусторонней формы, ни агентств…
– Так ты их услугами всё равно не пользуешься!..
– Да, но теперь даже с нашим паспортом ты можешь уехать заграницу: этот рынок открыт и налажен. Раньше белорус-легионер – это диковинка, а теперь – реальная возможность, особенно для подрастающего поколения. Пусть даже за небольшие деньги, но через 2-3 года тебя обязательно заметят – если ты пашешь и не дурак. У нас этого не было. Так что всё относительно.
– Для тебя это не больная тема? Всё-таки сам мог уехать в Америку, но отказался…
– Мог, но… – замялся Максим. – Но получилось как получилось. Посоветовался с Михаилом Аркадьевичем, он сказал, что я там буду мести улицы и так далее. Возможно, стоило поступить иначе. Но мнение тренера и мамы тогда были определяющими. Ни в коем случае не жалею о том решении: история не любит сослагательного наклонения.
– Максим Шустов в 22 и 35 – что осталось неизменным, а что поменялось в корне?
– Остались тот же характер, абсолютное неравнодушие к делу. Начистоту: 86-й год – сколько нас осталось, играющих? Я да Лёха Тростинецкий. Может кого-то я и забыл, но вроде как все. Баскетбол ставил меня в такие положения, когда и зарплаты не видел подолгу, мог и за «спасибо» играть – и тогда это было неважно: я обожал баскетбол. И вот сейчас моя любовь к нему не изменилась ни капли. Она только усилилась. Для меня главное играть. Это жизнь. Ничего, кроме баскетбола, я в жизни не умею – и всё равно счастлив, что посвятил свою жизнь – 23 года, если быть точным. Отдал кучу сил – и ещё столько же у меня осталось.
За свою карьеру было много удачных сезонов – и наоборот. Неудачи и разочарования учат больше, чем победы и виктории. Такие моменты делают тебя сильнее – и благодаря им побеждаешь в следующих играх.
– От занятия всей жизни перейдём к хобби. Вот, например, в школе ты играл на фортепиано. Сможешь сыграть ещё какую-нибудь мелодию?
– Дай Бог памяти! Когда я ходил в музыкальную школу, то играл исключительно классику: этюды, сонаты и т.д. Одно скажу точно: «Лунную сонату» Бетховена никак не сыграю, хоть убей. За десять минут я что-нибудь подберу тебе на слух: тут уже сами руки начнут вспоминать.
В музыкальной школе я отучился от и до, с полным «букетом» предметов: от сольфеджио до музыкальной литературы. Здорово вспоминать такие вещи спустя семнадцать лет. И вот в чём штука: никакого негатива! Воспоминания исключительно светлые и тёплые.
– Ты в одном интервью сказал: «С возрастом всё больше и больше любишь старину» – в музыкальном плане. Я перед интервью специально послушал твоего любимца – Билли Оушена. И мне стало интересно: что же играет в твоих наушниках перед матчем? Ты ведь с ними практически не расстаёшься.
– Представь: маленькая суббота, ты заказал пиццу, взял бокал пива и решил себе устроить чил-аут – вот тогда играет Билли Оушен. Перед игрой совсем другая музыка заряжает. В основном олдскульный R’n’B – Rakim, например. Я это слушал даже в свои 20 лет, когда играл в «Виталюре».
Брал «сидишку», делал болванку – и как-то так получилось, что на разминке в течение нескольких лет играла моя музыка. Думаю, старшим было на музыку плевать – тот же Жора Кондручевич фанател от Rammstein. Но с тех времён я слушаю одних и тех же исполнителей. И пусть даже одна песня надоест – через пять лет у неё откроется второе или третье дыхание.
– В кинематографе у тебя тоже пристрастия к «старой школе»?
– Определённо. Ты же сам понимаешь, что любовь к тому же советскому кино идёт из детства. Новый год, включаешь телевизор, а там «Иван Васильевич меняет профессию», «Джентльмены удачи», «Ирония судьбы». Это классика, если не для молодёжи, то для нас точно.
Дальше уже сам интересуешься: «А что ещё есть, что ещё можно глянуть?» И пошло-поехало: «Операция Ы», «Афоня», «Покровские ворота»… В 20 лет Макс думал, что все самые смешные фильмы он уже посмотрел. Попался на глаза «Золотой телёнок» с Сергеем Юрским – и Макс понял, что никогда ещё так не ошибался… да и так искренне я тоже никогда не смеялся. После этого, само собой, я пересматривал его тысячу раз.
Мой любимый канал с фильмами – это «Дом кино», где крутят старые советские комедии и драмы. И смотреть мне их, наверное, никогда не надоест. Вот скажи: через 50 лет ты многие современные фильмы захочешь пересматривать? А из коробки с советской классикой можно смотреть и смотреть – и находить аллегории с современностью.
– А вот среди игр у тебя предпочтения заграничные: покер и снукер (британская разновидность бильярда – прим. автора). Второе – особенно экзотическое для нашего края.
– Снукер я увидел на «Евроспорте», когда там играла легенда этого вида – Ронни О’Салливан. Это своего рода снукерный Майкл Джордан. Что он вытворял за столом – это нечто.
Очень сложная игра. Если кто-то с видом знатока скажет: «Там же шары маленькие, их проще в лузу закатить» – он в корне неправ. Тогда после просмотра чемпионата мира году эдак в 2003-м можно было съездить в один-единственный клуб, где стояли снукерные столы, и сыграть пару партий. Потом, когда уехал из Минска, такой возможности не было. Всё-таки «американка», русский бильярд – это другое.
– Когда готовился к интервью, то увидел статью с твоей фотографией 13-летней давности – и обомлел: настолько непривычно видеть тебя без бороды. Давно сделал себе такой имидж бородатого рубахи-парня?
– А у меня выбора не было. Что три года назад, что пять, что семь – без бороды я выглядел одинаково. Одинаково ужасно. В юности обидно было: у всех борода росла, а у меня – нет. Приходилось пыжиться и делать взрослый вид. А идея отрастить волосы принадлежала вообще не мне, а моей девушке. Подумал, что хуже не будет. Но бывало всякое: и косы плёл, и мелировался, и стригся «под горшок». Чего только ни было…
И вот только в последние годы здравая мысль пришла: «А не сходить ли мне в барбершоп?» – и понравилось. Последний раз я побрился перед тем, как полететь на юга – причём не станком, а минимальной насадкой. Закончил, взглянул на себя зеркало и сказал: «Ну ты и урод». Так что сам понимаешь: борода для меня – это необходимость.
– Ты в команде как себя ведёшь: весельчак и балагур или суровый дядька Черномор?
– Точно не второе. Суровым я могу быть, да, но только в игре. Меня вообще приятно удивила атмосфера в команде на тренировке. Там могут идти жаркие споры, эмоциональные – нас за это даже штрафуют. Это невозможно сыграть или подделать: ты или амёбный человек и ко всему относишься равнодушно, или ты горишь делом. Тут 99% небезразличны – и это круто. Я в этом убедился уже на первой игровой тренировке. Когда заходишь в раздевалку, то непременно услышишь смех, веселье, подколки.
– Больше ты подкалываешь?..
– Больше я, но были попытки и меня подколоть. Я относительно этого совершенно спокоен, даже нравится. Но тут уже в дело вступает возраст. Когда тебе 20 лет, на твой счёт могут прокатываться все, кому не лень. Когда тебе 35 и ты самый старший в команде (такое вообще впервые в моей жизни)… Я себя на 35 не ощущаю, кстати. Между собой опытные игроки подкалывают и подшучивают друг над другом. Молодёжь – уверен, что та тоже в долгу не остаётся. Садясь в автобус или приезжая домой, они нас вспоминают добрым словом.
– Давай прикинем напоследок игровую ситуацию. Последние секунды, ты ведёшь атаку и понимаешь, что времени осталось на два варианта: или отдаёшь пас партнеру в лучшей позиции, но он может не успеть бросить, или завершить момент самому. Что выберешь?
– В 90% случаев отдам передачу. Но! Это как раз такой момент, где «но» всё определяет. Подобных случаев в моей карьере хватало. Здесь вопрос не в желании отдать передачу. Раньше, скажу честно, у меня и мяча бы не было. С приходом опыта ты начинаешь чётче и быстрее реагировать на ситуацию. Сейчас я отвечу – однозначно передача. Но во время игры я могу попросту не видеть всех вариантов развития атаки. Иногда бывает так, что я уверен в себе, думаю: «Вот сейчас точно попаду!» – и промахиваюсь. Потом, конечно, корю себя – но таких случаев было очень мало.
В Могилёве именно бросок Макса Шустова перевёл игру в победный для нас овертайм, а в недавнем матче против «Импульса» уверенные действия защитника помогли одержать победу над неуступчивыми минчанами. В обеих играх у Максима многое не получалось, однако он упрямо лез на кольцо – и добивался своего.
Если вы добрались до этих строк, то вы уже смогли понять, кто такой Максим Шустов – искренний, упрямый, резкий, не дающий спуску в профессиональном плане ни себе, ни другим. В день своего 35-летия первый номер «Гродно-93» вышел на паркет против фарм-клуба, но в его глазах всё равно горели любовь к баскетболу и жажда борьбы. И если за 23 года это никуда не исчезло, то что вообще может остановить Максима? Надеемся, на этот вопрос никто и никогда не узнает ответ.
Пресс-служба БК «Принеменье». Фото из открытых источников и Ольги Татариновой.